Аннотация: В данной статье рассказывается о том, как концептуализация юмора варьируется от одной социальной группы к другой, а также о связи юмора с предрассудками и стереотипами, которые способствуют ненависти и конфликтам. В статье обсуждается, как власть имущие и так называемые бесправные используют юмор в своих целях.
Юмор происходит от конструирования реальности и основан на игре в реальность. Согласно Масионису, юмор коренится в явном контрасте между двумя противоположными реальностями — конвенциональной и неконвенциональной. Может существовать множество комбинаций этих реальностей, которые приводят к возникновению юмора. Таким образом, различные определения одной и той же ситуации представляют собой двусмысленность, противоречие и двойные значения, которые затем становятся основой юмора и самого юмора. (Macionis, 2012)
Лонго в своей журнальной статье «Использование юмора и формирование знаний на периферии» объясняет, как теоретики неконгруэнтности говорят о специфической схеме, которой следует каждый юмористический момент. Момент начинается с создания определенного ожидания в сознании слушателя, а вместо этого делается неожиданное заявление. Это приводит к беглому замешательству слушателя, которое затем реструктурируется в виде ясности. Впоследствии это приводит к тому, что слушатель получает удовольствие от того, что его на мгновение ввели в заблуждение. (Longo, 2010)
Существенной особенностью юмора является динамика «понимания юмора», которая действует как агент стратификации, определяя социальное положение индивида. Вариативность личных историй и различия в жизненном опыте создают возможность различий в интерпретации в контексте одного взаимодействия, что приводит к множественным значениям. Первый — это смысл рассказчика, второй — смысл слушателя и третий — предпочтительный или согласованный смысл, к которому приходят в процессе взаимодействия между рассказчиком и слушателем. Результирующая реакция слушателя определяет его социальное положение. Например, реакция смеха демонстрирует социальную компетентность человека через экстернализацию его понимания и общих ценностей, что в дальнейшем ведет к закреплению. Однако непонимание шутки ставит под угрозу социальную позицию человека и толкает его на симулирование действия «понимания». (Longo, 2010)
Например, шутка об определенном символе статуса или предмете роскоши может быть не понята людьми из других социально-экономических слоев. В таких случаях удовольствие, получаемое от разгадывания загадки шутки, усиливается и приводит к созданию инсайдерского статуса. Таким образом, связывая юмор с созданием ингруппы и аутгруппы. (Macionis, 2012)
Во «Введении: Юмор и антропология» Свинкельс и Конинг подчеркивают, как юмор приводит к созданию границ, которые ведут к реализации исключения и включения. Далее он анализирует работу Мориса Саида, который рассматривает юмор как создателя границ и как инструмент, раскрывающий общие ценности в культуре. В качестве примера он рассматривает сингальских мужчин и то, как они поддерживают отношения с посторонними и внутренними людьми с помощью обмана и юмора. Свинкелс и Конинг также рассматривают другие функции, которые юмор выполняет для общества. Они исследуют работы Betz и Meijl, которые описывают состояние тонганских мигрантов и то, как им напоминают об их наследии и связанных с ним обязательствах коренные тонганцы, принадлежащие к более высокому статусу и рангу. Эти коренные тонганцы используют различные формы юмора, сплетен и насмешек для защиты своих традиций. Однако многие из этих тонганцев испытывают чувство дискомфорта, следуя старым обычаям и традициям, но их заставляют делать это с помощью юмора и издевательств. Таким образом, раскрывается функция юмора как средства поддержания дисциплины, а также как демаркатора. (Swinkels & Koning, 2016)
То, как концептуализируется или определяется термин «юмор», также играет важную роль. Поэтому важно понимать, как тема, которая является юмористической для одного, может не быть юмористической для другого. Это приводит к необходимости того, чтобы юмор обладал определенной культурной чувствительностью, которая может быть или не быть в зависимости от рассказчика, слушателя и смысла, который они создают. По словам Клейнера, все социальные группы считают определенные темы чувствительными, и шутки на эти темы часто могут вызывать сильные эмоции гнева, враждебности или даже пассивной агрессивности. Часто религиозные убеждения людей, культура, язык, трагические происшествия и преступления считаются чувствительными темами, шутки на которые вызывают критику и враждебность. Социальное разнообразие обеспечивает создание пространства, в котором люди находят и оценивают юмор по-разному. (Macionis, 2012)
Юмор имеет тенденцию выступать в качестве «доброжелательного метода коммуникации в своей игривости», поскольку он маневрирует через «сложные отношения, которые могут быть или не быть иерархически связанными». (Longo, 2010) Поэтому юмор приводит к искушению, поощряющему человеческую способность шутить и смеяться, что часто приводит к забвению связи между юмором и предрассудками. Например, различные случаи обзывательств и расистских ругательств в адрес чернокожих в США — распространенное явление, когда идея о том, что это «просто шутки», становится морально и политически некорректной. (Billig, 2001)
В результате именно при таком определении юмора, культурных различиях в понимании юмора и неспособности отличить юмор от предрассудков возникает конфликт. Юмор позволяет конфликту выйти наружу, когда одна или обе стороны решают это сделать. Существует множество примеров, подтверждающих это: мужчины, рассказывающие анекдоты о женщинах, или натуралы, рассказывающие анекдоты о геях, выражают определенную враждебность по отношению к другой группе. (Macionis, 2012)
Шутки «опускания» служат для того, чтобы одна социальная группа чувствовала себя хорошо за счет другой социальной группы. В ходе исследования Дэвис пришел к выводу, что конфликт между различными этническими группами является основной движущей силой юмора. Шутки над этническими группами высмеивают ущемленную группу, тем самым вознося шутника на пьедестал или делая его выше других. В США поляки были объектом этнических шуток, так же как и ньюфаундлендцы в Канаде, «ирландцы в Шотландии, сикхи в Индии и курды в Ираке». (Macionis, 2012)
Однако различные ученые выступают против такого мнения о том, что юмор разжигает этнические конфликты, например, Дэвис в книге «Этнический юмор во всем мире» утверждает, что шутки над обездоленными или меньшинствами — это «просто шутки» и, будучи в принципе безобидными, не несут в себе никакого идеологического вреда. Некоторые ученые выступают против этой точки зрения, утверждая, что юмор в определенных контекстах обеспечивает «идеологические функции для серьезного дискурса». (Уивер, 2010) Были высказаны соображения о наличии внутренней связи между юмором и предрассудками. В книге «Портрет антисемита» Сартр утверждает, что фанатики испытывают чувство удовольствия от «радости ненависти». Он говорит о том, что антисемиты находят забавным быть антисемитами и демонстрировать ненависть под маской юмора. Их шутки и юмор часто становятся серьезной проблемой для их оппонентов, которые часто считают корни этих этнических шуток абсурдными. В «Диалектике просвещения» собрания антисемитов рассматриваются как продукт фашизма, порождающий «организованный смех», поскольку идеологическая праведность дает им разрешение освободиться от ограничений совести и дегуманизировать своих жертв.
Это показывает, как юмор вокруг этнических групп, игнорирующий идею культурной чувствительности, несет в себе предрассудки и разжигает ненависть. Таким образом, мы наблюдаем, как идеология ненависти идет параллельно с идеологией юмора, поскольку эти шутки используют стереотипы и предрассудки, чтобы пресечь серьезность факта и в дальнейшем привести к возможности конфликта. (Биллиг, 2001)
Однако юмор содержит в себе определенную двойственность, которая позволяет использовать его и «подчиненным» индивидам. Он может быть использован как чрезвычайно мощный инструмент для маргинализированных и функционировать как «оружие для слабых». Беснье проливает свет на то, как старые полинезийские дамы с атолла Нукулаелае пытаются включить современность в свою жизнь и получить «агентивный контроль над своими насмешками и насмешками своих родственников» с помощью юмора и самонасмешек. (Macionis, 2012) Поэтому маргинализированные группы используют юмор, чтобы стратегически бросить вызов бессилию, которым они обладают или вынуждены обладать, опрокидывая догмы и комментируя парадоксы. Пародию или сатиру (подрывной юмор) можно рассматривать как ответ или реакцию на институционализированный юмор и как микрореволюцию в отместку за их социальную маргинализацию и угнетение. (Longo, 2010)
Таким образом, юмор предстает в виде альтернативного сценария преобладающего социального порядка. Гуин в своем исследовании женского активизма отметил их рассказы о том, как «юмор не отбрасывает серьезность ситуации, а наоборот, демонстрирует серьезность, чтобы другие могли увидеть, высмеять и понять». Даун утверждает, что юмор обладает определенным подрывным потенциалом, который позволяет ослабить доминирующую идеологию через тщательное обнажение абсурда, который она содержит, и позволяет критиковать и высмеивать ее. (Longo, 2010)
Работа Уивера проливает свет на важную часть этого возмездия через концепцию «обратного дискурса», который используется афроамериканцами, чернокожими и афрокарибами в США и Великобритании. Именно в своих комических актах они реализуют знаковые системы, которые представляют культурный и воплощенный расизм для развития «обратного семантического эффекта» Этот обратный дискурс в первую очередь выполняет две функции. Первая — это риторика, которая позволяет атаковать расистские утверждения и смыслы. Вторая — риторическое разрешение двусмысленности, которая сама содержится в обратном дискурсе. (Уивер, 2010)
Таким образом, нетрудно сделать вывод, что юмор является политическим инструментом. Последние исследования показывают, как юмор используется для критики политических элит. Махийе Дагтас показывает, как юмор может быть использован для борьбы с репрессивным режимом, например, во время арабских восстаний. Протесты, произошедшие в парке Гези, также служат примером того, как юмор может быть мощным политическим инструментом отстающих. В несколько ином контексте Антуан обсуждает юмор как инструмент, противостоящий доминирующему мировоззрению. Ее идеи говорят о том, как стендап-комики «раздвигают границы гегемонистских дискурсов расы и гендера» и подчеркивают сексистские и расистские культурные убеждения, поведение и практики. Проводя антропологическое исследование юмора и стендап-комиков, она подчеркивает необходимость рассматривать юмор как инструмент антисексистского и антирасистского активизма, а не просто как перформативный инструмент. (Swinkels & Koning, 2016)
Юмор служит средством ухода от реальности, которая построена не по нашему вкусу, что еще больше проясняет причину того, что большинство комиков являются выходцами из наиболее угнетаемых и дискриминируемых классов, таких как афроамериканцы и евреи.
В заключение следует отметить, что юмор может быть связан с этнической принадлежностью, конфликтами и стратификацией, а иногда его можно рассматривать как средство возмездия и ответ на угнетение. Способность сохранять чувство юмора позволяет нам не быть связанными оковами реальности. Таким образом, юмор предстает как сложное и противоречивое явление, которое трудно концептуализировать и невозможно недооценить. (Macionis, 2012)
Ссылки
БИЛЛИГ, М. (2001). Юмор и ненависть: Расистские шутки Ку-клукс-клана. Discourse &
Society, 12(3), 267-289. Получено 20 января 2020 года с
www.jstor.org/stable/42888362
Лонго, М. (2010). ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЮМОРА И СОЗДАНИЕ ЗНАНИЙ НА ПЕРИФЕРИИ:
Серьезные уроки для практики социальной работы. Канадское обозрение социальной работы / Revue
Canadienne De Service Social, 27(1), 113-126. Получено 20 января 2020 года с
www.jstor.org/stable/41669925
Масионис, Дж. (2012). Социология (10-е изд.). Бостон: Пирсон.
Swinkels, M., & De Koning, A. (2016). Введение: Юмор и антропология. Etnofoor,
28(1), 7-10. Получено 20 января 2020 г. с www.jstor.org/stable/43823939.
Уивер, С. (2010). The ‘Other’ Laughs Back: Humour and Resistance in Anti-racist Comedy.
Социология, 44(1), 31-48. Получено 20 января 2020 года с
www.jstor.org/stable/4285736